В. К. КАРЛГОФУ
10 марта 1833 г. Москва
Марта 10 дня 1833 г. Москва.
Милостивый государь Вильгельм Карлович <!>
Если бы вы приехали теперь в Москву и пришли ко мне, то застали бы все точно так, как было прежде. Блажен народ, которого историю читать скучно. Оборотя эту фразу, можно применить ее к семейственной жизни, и однообразие в жизни семьянина есть порука, что ему хорошо.
Я печатаю теперь IV-й том "Истории"; готовил с братом остальные номера "Телеграфа" за прошедший и 4-ю и 3-ю <книжку> за нынешний год. Скоро начну печатать новый роман свой (опять под благочестивым названием: "Суд божий"). Последняя часть "Клятвы на гробе господнем" отпечатана. Еще думаю выдать собрание старых и новых повестей своих, под титулом "Мечта и жизнь" (одну из новых, может быть, вы прочитали)в 1-м и 2-м номере "Телеграфа" за сей год: "Блаженство безумия". Другую помещу в 6-м и 7-м под названием "Художник". Если только не умру, то издам в нынешнем году "Истории" IV, V и VI-й томы. Шестой оканчивается восшествием на престол Годунова. Из всего этого можете судить, как я занят. Чего другого, а в недостатке трудоспособности меня упрекнуть нельзя.
Что-то вы поделываете? "Новоселье" <нрзб> Петербург, прекрасно для одного, двух издателей; но, признаюсь, от целого собрания русского Парнаса я ожидал более. С чего Жуковский лезет в русскую кожу? Для чего Пушкин так фигурит, чтобы сказать вздор? Брамбеус уморителен, но он забыл, что лежачего не бьют и что ему не годится тыкать черта a posteriori {на основании опыта (лат.).} -- это гадко! Одоевский слишком перехитрил. Всего лучше понравился мне Греч своими "Воспоминаниями". Из воспоминаний Шишкова я узнал, что Екатерина писала дурные стихи. Жаль! -- Кстати, кто-то обещал мне стихи (к Алексееву, помнится) и отдал их другому...
Н. Полевой.