Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ф"

1. Живописец.

Входимость: 1. Размер: 68кб.

Часть текста: geschehn, was er sich denken mag, In einem Augenblicke soil entstehn, Was jahrelang bereitet werden sollte, In einem Augenblick gehoben sein, Was Mflne kaum in Jahren losen konnte. Er fordert das Unmogliche von sich, Damit r es von andern fordern diirfte. Die letzten Enden aller Dinge will Sein Geist zusammenfassen; das gelingt Kaum einem unter Millionen Menschen, Und er ist nicht der Mann: er fallt zuletzt, Urn nichts gebessert, in sich seibst zuriick... Гете. Торквато Тасс {*} {* Его давно я знаю. Он слишком горд, чтобы скрываться. Вдруг В себя он погружается, как будто Весь мир в его груди, он тонет в нем, Не видя ничего вокруг себя. Тогда он все отталкивает прочь, Покоится в самом себе и вдруг Он бурно извергает радость, скорбь, Причуду, гнев. Он хочет все схватить, Все удержать, тогда должно случиться Все, что сейчас пришло ему на ум. В единый миг должно произойти, Что медленно готовится годами. В единый миг он хочет разрешить То, что во много лет неразрешимо. От самого себя и от других Он требует того, что невозможно. Желает он пределы всех вещей Схватить за раз, а это удается Едва ль из миллионов одному, Он не из тех, и должен наконец Уйти в себя, не став нисколько лучше. Пер. С. Соловьева }   I Я жизни сей не раб презренный: Я проводник того огня, Который движет всей вселенной И с неба льется на меня! Вельтман ... Итак, я решился сам ехать в Петербург. Уже все было готово для моей поездки, когда пришел ко мне бывший уездный казначей нашего города, добрый, почтенный старик. Прослужив беспорочно лет сорок, он жил на покое, с небольшою пенсиею и...

2. Клятва при гробе Господнем. Часть вторая. Глава II

Входимость: 1. Размер: 23кб.

Часть текста: подругу свою и дает обет на жизнь до гроба, союз неразрывный и за гробом, если (и кто в этом не уверен?) любовь переживает жизнь человека, а не ничтожество удел замогильный! Прекрасен и день кончины, когда сей день есть конец бытия, утомленного счастием мирским, великая суббота века человеческого, всеобъемлющая мысль успокоения; когда взор старца с радостей мира обращается на блаженство неба, и слезь ближних смывают с души его последние пятна земного бытия. Но как извратил, исказил все вокруг себя человек! Горесть плачет над его колыбелью и смерть для него не разлука с ничтожеством для вечности, но часть страшного расчета за прошедшее. Мутный взор еще силится разглядеть то, что некогда обольщало его, рука судорожно хватает предметы, его окружающие, как будто хочет на них удержать свое бедное бытие. И редко, редко день соединения двух сердец бывает днем чистого беспримесного счастия! Вместо того, чтобы день вечного упокоения праздновать, как праздник мира, человек окружает его печальными предметами, мрачными...

3. Иоанн Цимисхий. Комментарии

Входимость: 2. Размер: 70кб.

Часть текста: воздвигнутая тобою близ Влахернских чертогов...") под заглавием "Византийская легенда (отрывок из "Цареградской были X века")" -- Сын Отечества. 1838. Т. 3. Отд. I. С. 27--84; Книга I под заглавием "Царьград и двор греческих императоров в X веке (Византийская легенда)". -- Там же. 1839. Т. 12. Отд. I, С. 11--52; полностью -- Отдельное издание: В 2-х ч. М., 1841. Предисловие автора. С. 5--8. Цензурное разрешение -- 22 января 1841 г. Публикуется по этому изданию. Предисловие опущено. С. 25. Иоанн I (925--976) по прозванию Цимисхий ("туфелька" -- он был маленького роста: cmusk -- по армянски "туфля") -- видный военачальник, в 963--968 гг. -- доместик схол Востока (верховный главнокомандующий всеми войсками Византии в Малой Азии -- восточной части империи), в 969--976 гг. -- император. С. 27. Прокопий Кессарийский (ок. 500 -- после 565) -- истории и политический деятель Византии, родился в г. Кессария (отсюда прозвание -- Кессарийский), расположенном в Палестине на берегу Средиземного моря; написал "Историю войн Юстиниана" (545--550. О Юстиниане см. комм. к с. 29), "Тайную историю" (550) и др. Полевой приводит в эпиграфе строки из...

4. Сохатый

Входимость: 1. Размер: 59кб.

Часть текста: мшистых тундр, в твоих дебрях гуляет он, мощный сын Ледовитого моря, и разносит туманы, и природы, и страсти, которые облегают здесь, на Руси, небосклон, и тускнят в глазах моих и великолепные здания, и бархатные луга, и цветущие поля, согреваемые солнцем, распещряемые радугами цветов и пожираемые завистливым человеком. Смотря ли на здешние обнаженные поля, забыть мне твои необозримые, нетронутые степи, Сибирь -- золотое дно! В тебе живет не много людей -- не завидуй многолюдству здешнему: здесь и пороков более, чем в твоих малолюдных городах! Благодари провидение, что в тебе есть где поместиться и исчезнуть тлетворным преступлениям, которые звуком цепей означают путь свой из здешней стороны и теряются в неизмеримости пустынь твоих, как ручей в волнах Ангары, как следы легкого оленя, по глубокому снегу якутской стороны! Простите воспоминаниям былого, друзья мои! Заставляя меня рассказать вам одну из былей, слышанных мною в Сибири, в бывалые годы моей юности, вы напомнили мне мою родину, в которой приведет ли меня бог бывать когда-нибудь еще! Дивитесь странностям человеческого сердца: я многое видел с тех пор, как в последний раз с надеждами, с мечтами на будущее -- еще юный, еще полный жизни -- глядел на Иркутск, над которым великолепно восходило солнце и золотило лучами своими синие воды Ангары и зеленые берега Иркута... Много времени минуло тому; много испытала душа моя и горя, и радости; много тех, с которыми делилась она, совершили навсегда путь жизни и отдыхают под гробовым дерном... Но где я ни был -- и на вершинах Урала, и вблизи Кавказа и Тавриды, и на берегах Азовского моря, и на выстланных гранитом берегах Балтийского моря, и на роскошных пажитях Украины -- нигде, нет, нигде уже не волновалась так душа моя, не билось так сильно сердце мое, не горела так ...

5. Краковский замок

Входимость: 2. Размер: 60кб.

Часть текста: грозы и бури? Еще порывистый ветер не рыщет по волнам его, еще небо не оболочено черными тучами, еще валы не вздымаются горами, свист, шум, рев не оглушают странника. Не настало еще это дивное, грозное явление, когда бешеное чадо земли рвется в раскаленные своды неба, падает, обессиленное, и снова летит к небу. Но уже странник не чувствует томительной тишины, которая душит, кажется, океан и выдавливает его на берега; края небосклона обставлены уже воздушными, черными горами, верхи их крутятся дымчатыми полосами; солнца нет, море шевелится, как оживающий мертвец под белеющим саваном, и края покрывала его пенистыми бахромами хлещутся об утесы, и гул бури ноет в отдалении. Еще минута, и -- горе ладье, не успевшей укрыться в пристань! Тогда, стоя на утесе, вы видите, что волны как будто разбегаются врозь подле берегов, сыплются, дробятся. Они, как будто первенцы бури, летят и стремятся на все берега, как будто хотят прежде вылиться на берега, пока порывы бури не ринут их вглубь и не смешают в гибели и ужасах волнения. Такими являлись Франция и французы, когда не грянула еще буря революции, когда Людовик XV изнемогшею рукою держал кормило государства, давно спал для славы и дремал над самою жизнью, утомленный и пятидесятилетним неславным царствованием, и мелочными интригами двора своего, и роскошью, и тем, что даже ни одно бедствие не освежило его жизни, тусклой и бесцветной. В кругу своих...